вечер 14 февраля, 1750 года
канал Святых Апостолов, Венеция

Февральская темень спускается на пирующий город густым туманом, сизым и влажным. Скопления огней на площадях развеивают ее до прозрачности; искры факелов выхватывают резные барочные портики. Это дурманное покрывало кутает жителей бессонного нынче города поверх их черных плащей с меховым подбоем, зябко затекает в устье перчаток, в глазницы пестрых с позолотой масок и неподкупных белых баут. Промозглый воздух полнится плеском весел и пьяными песнями, а ближе к площадям, тратториям и палаццо – гулким эхом народной музыки, одинаково благозвучной для любого сословия, пением и монотонным гомоном голосов. То и дело вспарывают его крики и вспышки смеха. В шалом сумраке совершаются сделки и убийства, плетутся интриги и интрижки, вершится правосудие, разврат и кровавые ритуалы стреги. Слишком часто  вылавливают из здешних каналов трупы перегулявших пьянчуг и обесчещенных монахинь, неудачливых любовников и политических противников. Благо, зимой они не так смердят.

Четвертый месяц на пламенеющей факелами площади Сан-Марко жарко бьется сердце бесноватой вакханалии масок, ровняющей нищих с аристократами, а священников с распутниками, сажающей их за один стол и укладывающей в одну постель. В трех кварталах от Дворца Дожей плавное, бесшумное движение одинокой гондолы прервано вторжением другой такой же непримечательной ладьи: она перегородила узкий канал. Это "пиратское" судно возникло из тьмы внезапно, едва ли побеспокоив ленивое течение, а значит слежка велась заблаговременно и тщательно: ни случайностей, ни ошибок, ни пощады сегодня не подают. Нет на этой гондоле ни огонька, но привыкший к темени взгляд легко различит три укутанные в черное фигуры, безликие, словно призраки - бауты и треуголки.

Один из незнакомцев ловко подтянул багром встреченный борт и мгновение спустя уже перепрыгнул в лодку. Та покачнулась с испуганным плеском. Тихие звуки борьбы, шелест ткани, хрип рванного легкого и хруст скрученных позвонков отправляют гондольера в ледяную воду. Даме, путешествующей в захваченной гондоле, остается только следить за происходящим и признать потерю слуги. Попытки побега или сопротивление лишь повышают цену добычи и плату наемников. Это благородно и даже волнительно, но фижмы и тесная хватка корсета сегодня диктуют свои законы. Похититель демонстрирует обтекающий парной кровью стилет. Очень тонкий и юркий, как полоз. Мутный металл. Понятный, как правило подчиняться победителю.

Из-под воды хищным акульим гребнем поднялась безвольная спина гондольера. На лодку спустился молчаливый напарник убийцы и взялся за весло. Отпихнул труп подальше к домам. Суденышки разминулись элегантным маневром. С неба шепотом полился снег, тающий еще до падения в канал. Второй похититель поместился на лавку подле дамы, несомненно, прекрасной под дорогой маской, даже не смотря на то, что она кавалер. Весьма известный у узких кругах...

Карнавал продолжается до полуночи Жирного Вторника, 4 марта, чтобы вернуться в своем буйстве 40 дней спустя, по окончании Великого Поста. Добро пожаловать в Венецию!